Между тем Мантёйфель вскоре получит значительные подкрепления. 14-я дивизия (Каме-ке) 7-го корпуса после занятия Монмеди и Мезьера подходит к району его боевых действий в сопровождении осадного парка. Бой вблизи Гюиза, по-видимому, представляет собой один из этапов этого продвижения; Гюиз находится на прямом пути между Мезьером и Перонном, который, естественно, является следующей крепостью, намеченной для бомбардировки. За Перонном, вероятно, последует Камбре, если пруссакам во всем будет сопутствовать удача.
На юго-востоке Вердер непрерывно отступал, начиная с 27 декабря, когда он оставил Ди-жон. Прошло некоторое время, прежде чем немцы упомянули об этом, а пруссаки и тогда продолжали хранить полное молчание; это сообщение проскользнуло в незаметном уголке «Karlsruher Zeitung» [117] . 31-го, после боя, он оставил также и Гре, а теперь, находясь в Везуле, прикрывает осаду Бельфора. Лионская армия под командованием Креме (который, по слухам, является эмигрировавшим ганноверским офицером) преследует его, а Гарибальди, по-видимому, действует западнее против главной прусской линии коммуникаций. Вердер, который, как сообщают, ожидает подкреплений в 36000 человек, будет находиться в Везуле в довольно безопасном положении, но коммуникационная линия, по-видимому, далеко не является обеспеченной. Теперь мы узнаем, что туда направлен командир 7-го корпуса генерал Цастров и что он установил связь с Вердером. Если он не получит совсем другого назначения, то под его командованием будет 13-я дивизия, замененная в Меце частями ландвера; кроме того, для активных боевых действий в его распоряжении будут и другие силы. Один из его батальонов был, по-видимому, атакован и, как говорят, разгромлен вблизи Сольё, на пути из Осера на Шалон на Соне. Каково состояние коммуникаций по второстепенным железнодорожным линиям (не считая главной линии между Нанси и Парижем, которая хорошо охраняется и пока находится в безопасности), видно из письма, посланного из Шомона (Верхняя Марна) в «Кёльнскую газету» [118] ; автор письма жалуется, что франтиреры в настоящее время в третий раз разрушили железную дорогу между Шомоном и Труа; в последний раз, 24 декабря, они сняли рельсовые скрепления, так что поезд, в котором находилось пятьсот солдат ландвера, сошел с рельсов и был остановлен, после чего франтиреры открыли огонь из лесу, по были отбиты. Корреспондент считает эти действия не только нечестными, но и «подлыми». Совсем как австрийский кирасир в Венгрии в 1849 г., заявивший: «Ну разве эти гусары не подлые негодяи? Они же видят, что на мне кираса, и все-таки рубят меня по лицу».
Для армии, осаждающей Париж, состояние этих коммуникационных линий — вопрос жизни и смерти. Прекращение движения на несколько дней будет сказываться на этой армии в течение недель. Пруссаки знают это и сосредоточивают теперь весь свой ландвер в северозападной части Франции, чтобы держать в подчинении достаточно широкую полосу территории, обеспечив тем самым безопасность своих железных дорог. Падение Мезьера откроет им вторую железнодорожную линию от границы через Тионвиль, Мезьер и Реймс; но фланг этой линии со стороны Северной армии открыт и, таким образом, находится в опасности. Если у французов еще есть возможность освободить Париж, то это, пожалуй, легче всего сделать, прервав эту коммуникационную линию.
Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1842, 7января 1871 г.
ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. — XXXV
Армии, действующие в полевых условиях, предприняли две операции, которые легко могут привести к кризису войны. Первая из них — марш Бурбаки против Вердера; вторая — марш принца Фридриха-Карла против Шанзи.
Слухи о походе Бурбаки в восточном направлении распространялись почти целую неделю, но они ничем не отличались от других слухов, которых теперь вообще циркулирует так много. Такой поход сам по себе мог быть стоящим делом, но это еще не давало основания верить тому, что он действительно осуществляется. Однако теперь можно не сомневаться в том, что Бурбаки силами по крайней мере 18-го и 20-го корпусов, а также нового 24-го корпуса достиг восточной части Франции и обошел позицию Вердера в Везуле, двигаясь через Безансон на Люр, между Везулем и Бельфором. Недалеко от Люра Вердер атаковал его 9 января в Виллерсекселе; произошел бой, причем обе стороны заявляют о своей победе. Очевидно, это был арьергардный бой, в результате которого Вердер, по всей вероятности, обеспечил себе отступление. Но кто бы ни одержал победу в этом первом столкновении, за ним через день или два, несомненно, последуют другие, и притом более значительные бои, которые доведут здесь дело до кризиса [119] .
Если бы Бурбаки предпринял этот поход с достаточными силами, то есть использовав каждого человека, лошадь и орудие, без которых можно было обойтись в другом месте, и если бы этот поход осуществили с необходимой энергией, то он мог бы оказаться поворотным пунктом в войне. Мы еще раньше указывали на слабость растянутой коммуникационной линии немцев и на возможность освобождения Парижа путем наступления на эту линию значительными силами. Теперь именно на это делается ставка, и от того, как будет вестись игра, будет зависеть, удастся ли это осуществить в действительности.
Почти все линейные войска из числа тех сил противника, которые оккупируют теперь Францию, заняты либо осадой Парижа, либо прикрытием этой осады. Из тридцати пяти дивизий (включая гвардейский ландвер, который все время применялся как линейные войска) тридцать две используются таким образом. Две дивизии находятся в распоряжении Вердера (три баденские бригады, одна прусская), и одна под командованием Цастрова направилась на соединение с ним. Кроме них Вердер располагает еще, по меньшей мере, двумя дивизиями ландвера для ведения осады Бельфора и для занятия крепостей в южном Эльзасе. Таким образом, всю местность северо-восточнее линии, идущей от Мезьера через Лаон и Суассон до Парижа и оттуда через Осер и Шатильон до Хюнингена, возле Базеля, вместе со всеми захваченными там крепостями должна удерживать та часть остальных войск ландвера, которая освободилась от выполнения других задач. А если мы примем во внимание, что в Германии имеются также и военнопленные, для которых требуется охрана, и собственные крепости, для которых нужны гарнизоны, что только девять прусских армейских корпусов (существовавших до 1866 г.) имели достаточное количество старых солдат для пополнения батальонов ландвера, тогда как придется ждать еще пять лег, прежде чем остальные корпуса смогут дать такое пополнение, — то мы можем представить себе, что оставшиеся силы, которые можно использовать для оккупации этой части Франции, не могут быть очень многочисленными. Правда, восемнадцать учебно-запасных батальонов отправляются теперь для несения гарнизонной службы в крепостях Эльзаса и Лотарингии, а вновь формирующиеся «гарнизонные батальоны» должны сменить ландвер в самой Пруссии. Но формирование этих гарнизонных батальонов, по сообщениям немецкой печати, идет довольно медленно, и, таким образом, оккупационная армия в течение некоторого времени будет все еще сравнительно слабой, и едва способной держать в подчинении население охраняемых ею провинций.
Как раз против этой части германской армии движется Бурбаки. Он пытался, очевидно, вклиниться своими войсками между Везулем и Бельфором; тем самым он изолировал бы Вердера, которому мог бы в бою один на один нанести поражение, оттеснив его в северозападном направлении. Но так как Вердер, вероятно, находится теперь у Бельфора и соединился с Тресковым, то Бурбаки для снятия осады должен разбить обоих; он должен оттеснить осаждающих назад в долину Рейна, после чего он смог бы продвинуться по западной стороне Вогезов к Люневилю, где он оказался бы на главной коммуникационной линии немцев. Разрушение железнодорожных тоннелей вблизи Фальсбура блокировало бы на значительный период линию на Страсбург; разрушение железнодорожного узла в Фруаре остановило бы движение на линии из Саарбрюккена в Мец; можно было бы даже выслать летучий отряд к Тионвилю для разрушения железной дороги и у этого пункта, чтобы перерезать последнюю сквозную линию, имеющуюся у немцев. Такой отряд всегда мог бы отступить в Люксембург или Бельгию и сложить там оружие; это вполне окупило бы себя.